Елена Бабакова: Почему открыть Центр Бориса Немцова было решено именно в Праге?
Александр Морозов: Это стечение обстоятельств. С одной стороны, философский факультет Карлового университета хотел создать центр российских исследований и искал партнера. С другой — было желание Фонда Немцова, возглавляемого дочерью политика Жанной, сделать подобный центр на академической базе. Переговоры длились полтора года. Центр будет заниматься, в первую очередь, научной деятельностью: исследованиями, подготовкой коллективных монографий, стипендиями для аспирантов. Уже сейчас мы планируем провести летнюю школу для журналистов и публичные лекции на тему российской политики. В перспективе наша цель — это проведение ежегодной конференции про русистике, подобно той , которую Карлов университет уже несколько лет проводит по украинистике.
Большая российская диаспора живет в Праге еще со времен межвоенной Чехословакии. Начиная с 1990-х Чехия является одним из главных направлений для российских туристов. Такие межличностные контакты способствуют интересу к России в чешском обществе?
Старшее поколение чехов еще учило русский в школе, многие участвовали в студенческих обменах, видели Москву или Петербург. Для молодого поколения, понятно, Россия уже не настолько привлекательна, она воспринимается в какой-то мере как экзотичная страна. До Чехии я жил в Литве и Германии, там похожая ситуация — молодое поколение очень глобализированно, Россия находится на периферии его интересов. В Чехии, конечно, обсуждается, насколько путинский режим может быть опасным для Европы, возможна ли новая волна миграции, хотя о той же миграции с Ближнего Востока говорят намного больше.
Судя по результатам президентских выборов, чехи не считают путинизм большой угрозой для Европы…
В странах, расположенных между Германией и Россией, можно найти политиков, представляющих разную позицию по отношению к Кремлю. Есть люди, хорошо отдающие себе отчет, что путинский режим — мрачный и замкнутый, а его коррупционные схемы представляют угрозу для Евросоюза. Они осознают влияние токсичных российских денег, кремлевской пропаганды в СМИ, попыток манипулировать избирательными процессами. Вот только рядом на политической сцене функционируют те, кто готов на компромисс. Для них не секрет, что режим Путина — это политическая девиация, что его политика несет угрозу добрососедству и общему будущему. Их позиция: мы прагматически не хотим усугублять конфликт. Активные сторонники Путина, конечно, в Праге есть, но их роль незначительна.
То есть встречи президента Чехии Милоша Земана с Владимиром Путиным — это лишь циничный расчет?
Для Земана и его избирателя важна демонстрация независимости от Евросоюза, важно показать, что есть интеграция, но есть и наше мнение. Земан такой не один, недавно Виктор Орбан стал шантажировать Европейский союз, что если тот «обрежет» ему финансирование, то он обратится к Китаю. Это такой тип политиков-торговцев.
Как чешские СМИ освещают этот «торг» между Россией и ЕС? Насколько успешно кремлевской пропаганде удается найти сторонников своей позиции среди чехов?
Я считаю, что чешские СМИ сохраняют высокий уровень объективности. Два года назад проводилось масштабное исследование о влиянии российской пропаганды, тогда было выявлено около 40 пророссийских ресурсов на чешском, но их посещаемость была незначительной. Центр «Европейские ценности» продолжает мониторинг ситуации. В целом, я не заметил, чтобы в популярных изданиях кто-то поддерживал агрессивную политику Кремля или выражал солидарность с российским неоимпериализмом. Да, в чешкой прессе есть своя критика Евросоюза, но она не смыкается с путинской борьбой против Европы.
Сегодня не только отношения Чехии, но также Польши и Венгрии с Брюсселем переживают не лучшие времена. В то же время, в странах Вышеградской группы свои позиции укрепляют правые популисты. Как это влияет на возможности Москвы расширить свое влияние в регионе?
У Кремля уже были прекрасные шансы оказывать влияние на Центральную и Восточную Европу, но все они улетучились после аннексии Крыма в 2014 году. Влияние российского бизнеса и политики в той же Чехии неуклонно росло с начала 2000-х. Россияне с полными карманами нефтедолларов могли предложить чехам сделки на выгодных условиях, тем самым укрепляя позиции российской мягкой силы в стране. Тогда Москва транслировала понятный месседж: Владимир Путин, опираясь на растущую экономику, восстанавливает позиции России и ее влияние России в мире, подобно как это делают другие страны. Крым в этом плане был выстрелом себе в ногу — у Путина теперь не получается представить Россию такой же страной, как другие. И разведка, и пресса в Чехии следят за токсичными деньгами прокремлевских олигархов. Происходит переосмысление связей между политиками и российским бизнесом. В Чехии тоже есть депутаты, которые подобно французским ультраправым или итальянским ультралевым, ездят в Крым. Их поведение не только нарушает санкционный режим, но, что еще хуже, легитимизирует фальшивую путинскую внутреннюю политику.
В Польше ситуация выглядит так: если кого-то из политиков уличат в бизнес-контактах с российскими олигархами, например, Ротенбергами, это конец его политической карьеры, без каких-либо «но». А в Чехии?
Здесь вокруг этой темы существует большая дискуссия, которая обострилась накануне недавних президентских выборов. В прессе появлялись публикации, посвященные окружению президента Земана, — близкие ему чиновники годами были связаны с российским бизнесом. Да, эти открытия не оказали решающей роли на результат кампании, но стоит подчеркнуть: на этих выборах все большие чешские города, за исключением Остравы, проголосовали за другого кандидата — Иржи Драгоша. Разрыв между Земаном и Драгошем составил лишь несколько процентов. Этот факт еще раз подтверждает: в чешском обществе есть много людей, обеспокоенных тем, что страной управляют политики, не поддерживающие проект либеральной демократии. С точки зрения чешкой оппозиции, проиграна битва, но не война. По моему мнению, в Чехии существуют демократические традиции, которые являются прививкой от вождизма и авторитаризма. Именно они позволят пережить второй президентский срок Земана.
Получается, что пока соседи чехов по региону волнуются из-за роста популизма и национализма, в Праге могут спать спокойно?
Популизм — это проблема не только Центральной и Восточной Европы. Трамп, Ле Пен, Альтернатива для Германии — сегодня с ростом влияния политиков-популистов столкнулись практически все старые демократии. Попытки противопоставить представительской демократии прямую, манипулировать общественным мнением через социальные сети коснулись всех стран ЕС. Чехия пока держится относительно хорошо, хотя, безусловно, ситуация может ухудшиться.
Милоша Земана нередко называют «другом Путина», Виктора Орбана все чаще напрямую сравнивают с российским лидером. Наблюдаете какие-то общие тенденции в общественно-политической жизни России начала 2000-х и современных стран Вышеградской группы?
Незадолго до своей смерти Вацлав Гавел сказал, что в России сформировался наиболее опасный посткоммунистический режим, поскольку под властью Путина объединились спецслужбы и криминальный мир, и это они, а не чиновники, управляют страной. В этом плане ситуация в той же Венгрии или Польше кардинально отличается. Даже если политики наступают на свободу слова или судебную систему, есть гражданское общество, которое может эффективно им противостоять. Хотя есть одна общая черта и в российском, и в европейских обществах: возрастающий скепсис по отношению к нормам западной демократии, которые сложились после завершения Второй мировой войны. Растет запрос на политических лидеров «цезаристского» типа, ослабевает запрос на общественный консенсус. Это проблема не только и не столько Центральной и Восточной Европы. Например, я согласен с западными коллегами, которые указывают на Сильвио Берлускони как того, кто запустил эти тренды в Европе. В любом случае путиниская система для своей страны и мира представляет куда большую опасность, чем иллиберальные тенденции в европейских государствах. Повезло тем народам, которые в начале 2000-х успели вступить в ЕС и НАТО, это создало какую-то планку, которая удерживает демократию на плаву. Их восточным соседям куда сложнее бороться и с политикой Кремля, и с остатками коммунистической системы.
