Eastbook

Достаточно взглянуть на карту Европы, чтобы увидеть насколько выгодным является географическое положение Республики Беларусь. Она без преувеличения могла бы претендовать на роль ключевого европейского логистического узла, где бы пересекались лучи основных энергетических магистралей и транзитных путей с Запада на Восток и с Севера на Юг. Даже сегодня, только на транзите через Беларусь, государство зарабатывает около 1,5 миллиарда долларов ежегодно. В других политических и геополитических условиях, доходы от «географического ресурса» Беларуси могли бы возрасти в несколько раз.

Потерянный потенциал или иллюзия баланса

Однако 22-летнее существование авторитарного режима в стране тормозили и тормозят социально-экономическое развитие Беларуси. Внутренняя устойчивость недемократической системы определяется всесторонней ориентацией государства на Россию, что делает страну геополитическим придатком восточного соседа. Эти аспекты способствуют формированию малоприятного образа Беларуси на Западе, образа «черной дыры Европы». Такое восприятие было доминирующими среди многих европейских политиков и бизнесменов вплоть до последнего времени.

Белорусский авторитаризм с его непредсказуемой внутренней политикой и геополитической ориентацией на Россию ослабляет потенциал регионального развития и сотрудничества с западными соседями. Поэтому, в вопросах транзита Беларусь выбирают не как удобный и выгодный коридор, а как вынужденный, который стараются не использовать в случае наличия иных, пусть и более дорогих путей.

Хотя белорусские идеологи пытались сформировать собственную концепцию, которая бы определяла особое геополитическое положение Беларуси, но работа над ней началась довольно поздно и не смогла укрепиться в научном и политическом пространстве. Дело в том, что практически до 2001 года в правящих кругах Беларуси господствовала идея союза с Россией. Во многом она определялась амбициями Лукашенко возглавить единое государство. Это стремление воплотилось в создании союза Беларуси и России.

После изменения внутриполитической ситуации в России, соответственно и подхода Москвы к Беларуси и белорусскому режиму, Минск попытался «геополитически самоопределиться». Именно тогда возникла идея Беларуси как «моста между Россией и Западом». С 2008 года в информационное пространство активно внедрялись тезисы о том, что белорусский режим проводит «политику балансирования и некоего дистанцирования от России», что успешно использовалось в переговорах с Западом в период потепления отношений с Европой.

Вместе с тем, очевидная экономическая, политическая и стратегическая зависимость от Москвы делали неубедительной концепцию «моста» и «балансирования». В конечном итоге, она себя полностью исчерпала после вхождения Беларуси в Евразийский союз, после чего из «моста между», республика превратилась просто в «ворота Евразийского союза».

Кроме того, в 2014 году радикальным образом изменилась и геополитическая ситуация вокруг Беларуси, что, в свою очередь, привело к трансформации подхода ЕС и Польши (как ближайшего западного соседа), к политическому режиму в Беларуси. Этот подход вошел в обиход как «Диалог 2:0». Главной причиной стала агрессивная внешняя политика России, что дало возможность белорусским властям наполнить старые формулы «дистанцирования от России», «моста между Западом и Востоком» новым смыслом. Вместе с тем, Беларусь продолжает быть «российским форпостом», о чем отчетливо свидетельствуют учения «Запад – 2017», отказ Лукашенко ехать на саммит «Восточного партнерства» в Брюссель, а также строительство Россией атомной электростанции в белорусском городе Островец, что является отдельной темой для дискуссий.

«Далекие соседи»

На фоне явного погружение в «русский мир» активизация регионального сотрудничества с Польшей и Литвой, могла бы быть основой для формирования некоего геополитического противовеса. Однако белорусские власти ограничиваются формальными полумерами. Показательным является отказ Минска ратифицировать соглашение о малом приграничном движении, которое было подписано с Польшей в 2010 и с Литвой в 2011 году, что было бы дополнительным толчком для развития региональной экономики и культурных связей трех стран. По мнению некоторых экспертов, основной причиной нежелания белорусской стороны запустить механизмы приграничного движения связано с боязнью оттока валюты из страны. Но причина может быть и в том, что около 2 миллионов белорусов получат возможность свободного перемещения в Польшу и Литву, что позволит им сравнивать экономическую и социальную ситуацию в этих странах с условиями жизни в Беларуси. Это в свою очередь, может повлиять на политические предпочтения и поведение белорусов. На мой взгляд, со стороны Польши и Литвы было бы целесообразно и экономически выгодно открыть малое приграничное движение для граждан Беларуси в одностороннем порядке.

В 2016 — 2017 году белорусские власти пошли на определенную визовую либерализацию. Для иностранных граждан был разрешен безвизовый въезд в Беларусь на 5 дней для туристического посещения города Гродно и некоторых районов гродненской области, а также парка «Августовский канал». В 2017 году был разрешен безвизовый въезд в Беларусь на 5 дней для граждан из 80 стран, включая 39 стран Европы на 5 дней, через аэропорт Минск – 1.

Несмотря на тот факт, что эти решения вызвали довольно болезненную реакцию со стороны Москвы, они не имеют важного экономического и геополитического значения для Беларуси и абсолютно не делают ее самодостаточной в отношениях с соседями.

Тупик регионального сотрудничества

Безусловно, Беларусь вовлечена в ряд региональных проектов с Польшей, но они имеют скорее символическое, культурно-историческое значение. Эти проекты даже не на слуху у белорусского обывателя. Как правило, официальные СМИ практически не уделяют внимания региональному сотрудничеству с Польшей или Литвой, отчего создается впечатление, что европейского вектора у Беларуси нет. Вот только основная причина в том, что в европейско-белорусском сотрудничестве отсутствует экономическая масштабность.

Среди наиболее известных европейских проектов, в которых совместно принимают участие  Польша и Беларусь, можно назвать:
Еврорегион «Неман», который должен был положить начало сотрудничеству северо-восточных регионов Польши (Подляское и Варминско-Мазурское воеводство), Беларуси (Гродненская область), Литвы (Алитусский и Мариампольский уезды) и России (Калининградская область). Нужно отметить, что базовое соглашение по созданию трансграничного союза было подписано еще в 1997 году, сотрудничество в рамках этого еврорегион не запомнилось значимыми проектами или событиями. Конечно, можно упомянуть ежегодную выставку-ярмарку «Еврорегион «Неман», которая проходит в Гродно и которой так хвалятся местные власти, но это лишь формальное мероприятие, которое не имеет никакого влияния на углубление экономических связей или улучшение условий для западных (польских) инвестиций в Беларуси. Стоит хотя бы отметить, что за 25 лет польские инвестиции в Беларусь составили лишь 360 миллионов долларов.

Отдельно следует говорить о реализации проекта по реконструкции и функционированию «Августовского канала», который является историческим наследием Польши, Беларуси и Литвы. В последние годы «Августовский канал» (белорусская часть) превратился в площадку для различных туристических и культурных мероприятий, что стало одной из причин введения Белорусью «безвизового режима» для иностранных граждан, посещающих эту местность.

Другим совместным проектом Польши и Беларуси должен был стать проект еврорегион «Буг», который включает в себя приграничные территории Беларуси, Украины и Польши. Проект был запущен в 1995 году, в 1998 году к нему подключилась Беларусь. И опять же, трудно назвать какие-либо значимые польско-белорусские экономические или инвестиционные проекты в рамках данного региона, хотя все инициативы в рамках еврорегиона «Буг» финансируются Европейским союзом через «Программу трансграничного сотрудничества «Польша-Беларусь-Украина» на 2014 – 2020 годы». Общий бюджет этой программы составляет 175 миллионов евро, половина средств направлена на решение задач в области безопасности, контроля и управления границами. К слову, в 2017 году ЕС выделил дополнительные 7 миллионов евро на создание миграционных центров в Беларуси.
Несмотря на то, что задачами регионального сотрудничества является развитие культуры, туризма и экономики региона, никаких существенных достижений в этих сферах также пока не наблюдается. Вместе с тем, в последние годы активно обсуждается вопрос о восстановлении и модернизации европейского водного Днепровско-Вислянского пути (Е-40), который бы соединил Балтийское и Черное море посредством давнего Днепро-Бугского канала. Его строительство началось на закате существования Речи Посполитой двух народов.

На реализацию этого грандиозного плана потребовалось бы 12 миллиардов евро, из которых 200 миллионов евро стоил бы белорусский участок Днепро-Бугского канала. Хотя эксперты очень сдержанно оценивают экономическую целесообразность этого проекта, однако его восстановление могло бы иметь историческое и культурное значение для региона, как в случае с «Августовским каналом».

В чем причина всех неудач? В первую очередь, в малой вовлеченности в них Беларуси. Главной причиной отсутствия динамики является не только тот факт, что белорусские власти крайне осторожны и неповоротливы в отношениях с западными соседями и Польшей в частности (до сих пор остается открытым вопрос «Союза поляков Беларуси»), но и то, что в Беларуси нет местного самоуправления как такового. Как институт местная власть существует, но в функциональном значении ее нет. Абсолютная централизация, назначаемость, а не избираемость местных чиновников лишает их всякой инициативы и стремлении углублять экономические и культурно-политические региональные связи с Польшей.

В целом, существование авторитарной власти в Беларуси, которая по своему духу и ценностям является антиевропейской, делает любые отношения с Польшей и ЕС крайне неустойчивыми и зависимыми от хода внутриполитических процессов в самой Беларуси. Как только, «диалог» между белорусскими властями и ЕС, начнет угрожать стабильности существующего режима, он будет заморожен. Для авторитарной власти Польша и ЕС – это не цель отношений, а средство.