Венгерско-украинское напряжение
Хотя украинский закон касается образования в целом, Венгрию возмутила исключительно его 7-я статья, где речь идет о языковом вопросе. Справедливости ради, стоит заметить, что возмутил он не только Венгрию, но и Румынию, Польшу и, бесспорно, Россию. Вот только реакция Будапешта была самой резкой.
В 7-й статье украинского закона речь идет о том, что «языком образовательного процесса в учебных заведениях является государственный язык». Хотя это не вся статья закона, а лишь ее первое предложение, многие дальше не читали и все восприняли буквально. Тем более, что именно эту статью закона поменяли в последний момент, а финальный текст закона несколько дней не публиковали. Все это лишь способствовало распространению в СМИ разных предубеждений и манипуляций.
В венгерском правительстве эту статью поняли так: венгерское национальное меньшинство в Украине потеряет свое прежнее право учиться на родном языке после 5-го класса, а 7-я статья закона фактически предусматривает закрытие венгерских школ на Закарпатье и полную ассимиляцию венгерского меньшинства в Украине.
В итоге, эти мифы оказались в тексте резолюции венгерского парламента, которая была принята единогласно через 2 недели после принятия украинского закона об образовании.
Как можно было предположить, на этом протесты Будапешта не завершились. Практически сразу Венгрия пошла в наступление по всем международным фронтам, обращаясь в Совет Европы и Венецианскую комиссию, Европейский Союз, ОБСЕ, ООН. В итоге, Венгрии удалось найти, на первый взгляд, неожиданный инструмент давления – НАТО.
В знак протеста против образовательного закона Будапешт заблокировал работу комиссии «Украина – НАТО», а тем самым и сближение страны с альянсом. Более того, в мае этого года правительство Виктора Орбана потребовало, чтобы НАТО пересмотрела все программы сотрудничества с Украиной.
В итоге, в ссору между Киевом и Будапештом вынуждены были вмешаться страны-члены НАТО, и, в первую очередь, США. Именно после встречи министра иностранных дел Венгрии Петера Сийярто с госсекретарем Майком Помпео, Венгрия и Украина сделали несколько шагов навстречу и начали реальные консультации и поиски решения сложившийся ситуации.
Этого до сих пор не случилось окончательно, но первые результаты уже есть: после встречи на уровне министров иностранных дел и образования двух стран в Закарпатье, Венгрия уже не требует отменить или изменить 7-ю статью закона об образовании, только имплементировать ее в интересах венгерского нацменьшинства.
И это действительно возможно сделать, ведь в той же 7-й статье закона идет речь о том, что после 5 класса один или несколько предметов можно изучать на одном из официальных языков ЕС. Венгерский язык таким является, а несколько предметов – это и 3, и 5. Да хоть все!
То, что Виктор Орбан выбрал линию НАТО как инструмент давления на Украину в ситуации с законом об образовании, на первый взгляд, выглядит странным и нелогичным.Какое отношение Североатлантический альянс имеет к правам нацменьшинств, ведь его профиль – безопасность?
Именно поэтому не только в Киеве, но и других столицах появилось мнение, что в конфликте с Украиной Будапешт действует в пользу Москвы, следует ее плану и директивам. Мол, на фоне войны на Донбассе Украина стремится в НАТО, что для России немыслимо. Усиливает версию в пользу «руки Кремля» в украинско-венгерской ссоре и очень теплые личные отношения Виктора Орбана и Владимира Путина, которые очень часто встречаются последние годы, а Венгрия постоянно настаивает, что антироссийские санкции – это неправильно.
Кроме того, еще и в начале 2018 года дебаты между Украиной и Венгрией начали сопровождаться откровенными провокациями и даже терактами. Так в Закарпатье 2 раза в течение февраля взорвали офис Общества венгерской культуры, и в обоих подрывах украинская Служба безопасности подозревает ФСБ.
Казалось бы, все сходится, но опыт похожих распрей Будапешта с другими соседями открывает другую перспективу и показывает иную картину происходящего.
Румынский лицей
Практически одновременно с принятием в Украине закона об образовании и последующими протестами по поводу его 7-й статьи, в Румынии возник свой «образовательный скандал».
В городе Тыргу-Муреш румынские власти внезапно приостановили работу венгерского католического лицея. Точные причины не ясны. Бухарест объяснил все бюрократией, мол, работа лицея не соответствует некоторым моментам в румынском законодательстве. В то же время венгерское сообщество Румынии вместе с венгерскими властями назвала такие действия атакой на права венгров, католическую церковь, школьников и их родителей.
Следует отметить, что это не редкий случай конфронтации между Бухарестом и Будапештом. Они случаются часто и всегда касаются прав венгерского меньшинства в Румынии, которое насчитывает около 1,2 миллиона человек и в основном проживает в Трансильвании. Ключевой вопрос – территориальная автономия не только для Секейского края (секеи – венгерский субэтнос в Румынии), но и для всей «венгерской» Трансильвании. Об этом ведутся споры и дискуссии еще с 70-х годов ХХ века, когда советская власть ликвидировала венгерскую автономию в этом регионе. В последнее время вопрос автономии венгров периодически возникает на повестке дня разных палат румынского парламента, последний раз – в апреле 2018. До сих пор эта инициатива никогда не находила поддержки.
Но вернемся к событиям вокруг католического лицея. 6 сентября прошлого года в Тыргу-Муреш прошел большой митинг венгерской общины Трансильвании против закрытия учреждения, а правительство Виктора Орбана заявило, что будет блокировать присоединения Румынии к международным организациям и, в первую очередь, будет выступать против ее членства в Организации экономического сотрудничества и развития (OECD), куда Бухарест как раз стремился попасть.
Эту ситуацию двум странам удалось урегулировать меньше, чем за неделю. Уже с понедельника, 11 сентября, прошлого года студенты лицея снова были на занятиях, а Будапешт в итоге отменил свое «вето». Так что Румыния благополучно вступила в OECD в апреле уже этого года.
Как и в случае с Украиной и блокадой ее сближения с НАТО, Будапешт «шантажировал» Румынию совсем нерелевантным, на первый взгляд, вопросом – вступлением в Организации экономического сотрудничества и развития, что имеет мало общего с правами нацменьшинств.
Кстати, в румынских СМИ тогда также обсуждалась «рука Кремля». Хотя гораздо популярней была версия, что Будапешт так резко отреагировал на ситуацию с католическим лицеем из-за избирательной кампании в Венгрии.
Ссора Будапешт с еще одним соседом подтверждает тот факт, что в основе этих конфликтов лежит что-то гораздо более глубокое и системное, чем «рука Кремля», выборы и так далее.
Словацкий синдром
Дело было в 2009 году, когда Виктор Орбан еще был в оппозиции. Тогда парламент Словакии сначала внес изменения в закон об образовании, которыми регулировал использование географических названий в учебниках для нацменьшинств, а потом принял новый закон о государственном языке. В обоих случаях это означало для национальных меньшинств, в первую очередь, для венгров, которых в Словакии живет около 500 тысяч (это 10% населения страны – ред.), что использования венгерского языка ограничивается, в том числе, в образовательной и публичной среде.
К примеру, словацкий закон о государственном языке предусматривал штрафы до 5000 евро за использование иностранного языка в официальном общении там, где нацменьшинство не превышает 20% населения.
Напряжение в отношениях Будапешта и Братиславы из-за языковых споров длилось приблизительно столько же, сколько и нынешняя ссора с Киевом. Хотя иногда было даже горячее. Так в августе 2009 года в Словакию не пустили тогдашнего президента Венгрии Ласло Шойома, который ехал на открытие памятника Святому Иштвану – первому королю Венгрии. Также были митинги и протесты как в Тыргу-Муреш, но в итоге премьеры двух стран встретились, все обсудили и спор угас, а во время последнего политического кризиса в Словакии Виктор Орбан даже выступил в поддержку своего словацкого коллеги Роберта Фицо. Хотя, к примеру, Братислава до сих пор строго запрещает двойное гражданство, на чем лично настаивает Виктор Орбан как на одном из фундаментальных прав заграничных венгров.
«Язык мой – друг мой»
Примеры, представленные выше, свидетельствуют о том, что для Венгрии вопрос венгерского языка – абсолютный приоритет и точка отсчета в отношениях. Особенно со странами Карпатского бассейна, где компактно проживают венгры. Это, в первую очередь, Словакия, Украина, Румыния, Сербия, где живут самые многочисленные общины венгров.
И дело не в том, кто сейчас у власти в Венгрии – Виктор Орбан или нет. Так было последние 100 лет, а не только после прихода к власти партии «Фидес». Возможно, Виктор Орбан наполняет права венгров за рубежом сакральной ценностью и отстаивает их, возможно, более яро, чем его предшественники.
Сегодня Будапешт прямо заявляет, что венгерские меньшинства в этих странах они рассматривают как ресурс для построения двусторонних отношений. В идеале, конечно, добрососедских отношений, но, как мы видим, получается это у Венгрии не всегда.
А все потому, что дело ведь не только и не столько в языке, образовании, праве на автономию или самоуправление, сколько в решении так называемого «венгерского вопроса» (дословно – a magyar ügy). Виктор Орбан в своей скандальной речи в мае 2014 года прямо сказал, что этот вопрос остается нерешенным в Европе со времен Второй мировой войны, и усилия Будапешта в ближайшем будущем будут направленны как раз на то, что бы его решить. Каким образом? Один из ответов вы найдете здесь.
