В последние годы Центр изучения общественного мнения при Институте социологии Академии наук Чехии регулярно изучает отношение общества к проблеме миграции. Эти исследования начались в 2015 году, когда в ЕС прибыли более миллиона беженцев в основном из Сирии, Афганистана и Ирака. Телеканалы тогда чуть ли не ежедневно показывали в прямом эфире толпы мигрантов, стремящихся «прорваться» с юга на север Евросоюза в надежде получить убежище — в основном в Германии, которая в итоге приняла почти половину тех, кому удалось приплыть на лодках по Средиземному морю и воспользоваться отсутствием контроля на границах европейских стран в Шенгенской зоне.
Чехию эта волна не коснулась. По итогам 2015 года убежище в этой стране попросили лишь 1235 мигрантов. Для сравнения, Германия приняла почти 442 тысяч человек.
Телевизионная картинка не на шутку испугала чехов. Тогда была зафиксирована максимальная отметка негативного отношения к беженцам из зон военных конфликтов – 65 процентов жителей страны заявили, что не считают необходимым им помогать. С тех пор волна недовольства постепенно спадала (сейчас она остановилась на 58 процентах), но крайне негативной оставалась оценка беженцев-мусульман. Чехи, согласно опросам, даже согласны отказаться от возможности получать средства из фондов Евросоюза, лишь бы мигранты из мусульманских стран обходили их страну стороной.
Этот страх перед мусульманами связан, в первую очередь, с террористическими актами, которые в последние годы происходили в основном в Западной Европе. Их объединяло не только исполнение: автомобиль или грузовик въезжал на тротуар и гибли обычные пешеходы, но и то, что некоторые из этих терактов совершали выходцы из мусульманских стран или сторонники признанной экстремистской организации «Исламское государство».
Не меньшую роль в разжигании страха перед мусульманами в обществе внесли чешские политики. На последних парламентских выборах в 2017 году почти 11 процентов голосов избирателей получила партия SPD (эта аббревиатура расшифровывается как «Свобода и прямая демократия») чешского предпринимателя японского происхождения Томио Окамуры, который добивается запрета пропаганды и распространения ислама в Чешской Республике. Окамура считает ислам не религией, а «ненавистной идеологией» и сравнивает его с «гитлеровским нацизмом». Неудивительно, что возглавляемая им партия критиковала как предлагаемые ранее миграционные квоты, так и вообще «диктат Европейского союза» в решении миграционного кризиса.
Ему вторил и менеджер Вратислав Кулганек, который баллотировался на пост президента Чехии (выборы состоялись в январе 2018 года). В одном из интервью он заявил, что «в исламе нет понятия демократия», а если Чешская Республика отвадит мусульман-беженцев, то вскоре в страну начнут съезжаться немцы и шведы, которые увидят, что «мы тут живем по-настоящему».
На удивление негативно относятся к приему беженцев и чешские коммунисты, считая, что среди них в подавляющем большинстве – экономические мигранты, стремящиеся в страны Евросоюза из-за выгод государственной социальной и медицинской помощи. При этом коммунистическая идеология подразумевает всеобщее социальное равенство, а фракция левых в Европарламенте, куда входит Коммунистическая партия Чехии и Моравии, считает необходимым оказать помощь нуждающимся беженцам. Политолог и социолог Даниэл Кунштат говорит, что основная масса чешских политических партий – как тех, которые находятся у власти, так и оппозиционных, надеется на получение преференций от избирателей и осознанно выступает против приема беженцев, подыгрывая имеющимся у части общества страхам. По словам политолога, это касается как левой оппозиции в лице коммунистов или правой в лице SPD, так и президента, и премьер-министра.
Глава чешского правительства Андрей Бабиш и лидер победившей на последних выборах партии ANO (это слово переводится с чешского как «ДА») после завершения недавнего саммита ЕС, в основном посвященного решению проблемы беженцев, написал в Твиттере, что «Чехия не будет принимать даже тех, право которых на убежище было признано. Даже как жест доброй воли». Так он ответил на вопрос, будет ли Чехия принимать беженцев из зон военного конфликта или тех, кто ищет защиты из-за преследований на родине.
Nebudeme přebírat ani uznané a prověřené uprchlíky ze záchytných center. Ani symbolicky.
ODKAZ: https://t.co/7TbjLHRIfO— Andrej Babiš (@AndrejBabis) 2 июля 2018 г.
Согласно итоговому решению саммита ЕС, речь уже не идет о принудительном, как ранее, а о добровольном распределении беженцев и создании специальных закрытых центров, в которых будут содержать мигрантов и принимать решение о том, имеют ли они право на охрану. Андрей Бабиш говорит, что он не видел среди прибывающих в ЕС тех, кто нуждается в специальной защите: «Эти люди платят за надежду на лучшую жизнь. Если они летят на самолете до Триполи, а потом платят контрабандистам путешествие по морю, — это ненормально».
Было интересно в соцсетях читать комментарии к этой записи премьер-министра. Многие вспомнили, что Андрей Бабиш – тоже мигрант — он родился, вырос и долгое время работал в Словакии. Чехия после распада Чехословакии отнеслась к его прошению о разрешении на проживание с большей снисходительностью, чем он теперь относится к беженцам из зоны военного конфликта.
Не говоря уже о том, что премьер-министр слукавил: согласно решению, принятому на саммите ЕС, если беженец попросил убежище в одной стране Евросоюза, а потом отправился жить в другую, он должен быть возвращен в первую и там дожидаться решения по его делу. Другими словами, если попросившие убежища в Чехии отправились, например, в Германию, то Берлин имеет право их возвратить, а Прага не может отказаться забрать их обратно.
«В реальности главную угрозу безопасности Чешской Республики представляют восточные авторитарные страны. А основным приоритетом нынешнего правительства, по словам премьер-министра, является безопасность. Но она понимается как борьба с миграцией. Вы можете бросить в меня камень, но для нашей страны эта проблема имеет фиктивный характер, – считает политолог Даниэл Кунштат. – Получается, что фундаментальное послание правительства – явный популизм. В данном случае не имеет значения его идеологическая окраска, ведь подобные вещи могут быть типичными для охраны национальной идентичности, христианской культуры или достижений [государственной] социальной системы. Андрей Бабиш склонен к патернализму, его идеал – это в негативном смысле «народное», «социальное» государство».
Чехия – наряду с другими странами Вишеградской группы – таким образом отказалась помочь соседям по ЕС, которые столкнулись с небывалым приливом беженцев. Прага предложила выделить средства на усиление Европейского агентства пограничной и береговой охраны Frontex, которое бы прямо на море не подпускало судна с людьми к европейским берегам, а также поддержала создание лагерей для беженцев за пределами ЕС, например, в Ливии или Тунисе. Южным странам ЕС, которые принимают главный удар нынешнего миграционного кризиса на себя, по словам премьер-министра, Чехия готова помогать материально. В общем, все это и было одобрено на недавнем саммите в Брюсселе. Чехия же добилась всего, чего она хотела. Вот только поможет ли это на будущих выборах партии премьер-министра Андрея Бабиша? Он с трудом собирал нынешнюю коалицию, и понятно, что его непримиримое отношение к мигрантам разделяют далеко не все нынешние игроки на политической арене.
