Eastbook

Церковь переселенцев

Принято считать, что первые римско-католические общины появились в российской столице после 1654 года. Именно тогда из городов Великого княжества Литовского было принудительно переселено в Москву множество ремесленников.

В городе, который претендовал на звание столицы христианского мира, — ведь Московский патриархат считал, что настоящим христианством является только православие, а его идеальная версия существует только в Святой Руси – католики не могли иметь своих храмов и тем более церковной иерархии.

Позже Петр Великий разрешил в России деятельность ордена иезуитов и францисканцев. Однако католики стали заметны на территории современной России только в XIX веке. В Сибирь были сосланы участники польских восстаний, а помимо этого десятки тысяч поляков, литовцев и латышей из Латгалии переезжали в промышленные центры Империи в поисках заработка. В Россию также переселялись немецкие колонисты из католических Гессена и Баварии.

Несмотря на это, католицизм в первую очередь ассоциировался с поляками. Также потому, что архиепископами Могилевской метрополии с резиденцией в Петербурге, которая с 1772 году осуществляла опеку над всеми католиками латинского обряда в России, кроме территорий бывшей Речи Посполитой, — всякий раз были поляки. Преподавание в католической Духовной академии в Петербурге, действующей с 1842 по 1918 г., также велось на польском языке.

В тот период, когда русская национальность и православная вера были неразрывно связаны, этнические русские-католики были невиданной редкостью. Тем более, что в случае брака православного с представителем другой конфессии, венчание должно было состояться в православной церкви, а ребенок воспитывался в православной вере. Переход православного в иную веру считался преступлением. Немногочисленные исключения – хотя достаточно громкие в свое время – могли себе позволить лишь аристократы, увлеченные прежде всего западноевропейской культурой.

На этом фоне особенно выделялась группа интеллектуалов – последователей Владимира Соловьева, которые основали католические приходы византийско-русского обряда. Они утверждали, что можно объединить два вероучения под властью папы римского без подчинения церковных институтов светской власти, что в России XIX века являлось причиной многих негативных явлений в Церкви.

В мае 1917 года, уже после Февральской революции, когда была провозглашена полная свобода религиозных объединений, католики византийско-русского обряда смогли созвать синод и по благословению греко-католического митрополита Андрея Шептицкого создали свой экзархат, который возглавил Леонид Федоров. Большие надежды связывали с новыми правовыми нормами и католики латинского обряда, которые накануне Первой мировой войны имели в России (без территорий бывшей Речи Посполитой) 331 приход и около 1,2 млн верующих.

Преследуемая церковь

Ситуация полностью изменилась после Октябрьского переворота, когда католики, впрочем как и остальные верующие, подверглись массовым репрессиям. Символом гонений на Католическую церковь стало дело епископа Яна Цепляка и его прелата Константина Будкевича. Ян Цепляк фактически взял на себя управление структурами Римско-католической церкви в 1919 г. после депортации могилевского архиепископа Эдварда фон Роппа, который препятствовал исполнению декрета Совета народных комиссаров о конфискации имущества религиозных организаций.

Константин Будкевич был настоятелем прихода святой Екатерины в Петербурге. В 1923 году они оба, а также Леонид Федоров и еще 12 священников, предстали перед судом. Подсудимым вменялось создание контрреволюционной организации и распространение контрреволюционной пропаганды. Оба были приговорены к смертной казни – Будкевич был расстрелян, а Цепляку заменили приговор на 10 лет тюрьмы, а позже депортировали только ввиду того, что показательный процесс приобрел широкий международный резонанс.

Еще в 1926 г. папа Пий XI пытался восстановить иерархию Католической церкви в СССР, отправив в Москву иезуита Мишеля д’Эрбиньи. До 1932 г., когда деятельность д’Эрбиньи была разоблачена советскими спецслужбами, он успел рукоположить четырех новых епископов, а те – новых священников.

Новая волна советского террора не оставила и следа от их деятельности. В конце 30-х гг. в РСФСР действующие католические церкви существовали лишь в Москве и Петербурге. В свое время они были построены французами и находились под опекой посольства.

Похитители душ?

Медленное и подпольное возрождение религиозной жизни католиков в СССР началось в конце 50-х гг. Вновь огромную роль сыграли в нем польские священники, например Владислав Буковинский, депортированный в 1945 г. с Волыни и осужденный на 10 лет лагерей. После выхода на свободу он проводил подпольные богослужения в Караганде. В 70 и 80-е гг. к российским католикам разных национальностей приезжали с пастырскими визитами Александр Хауке-Лиговский и Тадеуш Пикус.

Официальное восстановление структур Католической церкви в России произошло только весной 1991 г., перед распадом СССР, в соответствии с законами, предусматривающими религиозную свободу в стране. Учреждение апостольских администратур в Москве и Новосибирске, затем повышение их до статуса архиепархии и епархии соответственно, создание еще двух епархий в Саратове и Иркутске, а также апостольской префектуры Южного Сахалина было с неодобрением встречено Русской православной церковью.

По мнению патриарха Алексия II и подчиненного ему епископата, католики старались привлечь на свою сторону потерянных, ищущих духовности россиян, в то время как эти люди – по традиционным причинам – должны были стать православными верующими.

Алексий II утверждал, что Католическая церковь воспользовалась ситуацией, когда православное духовенство было вынуждено в некоторых регионах воссоздавать приходскую структуру фактически с нуля, располагая весьма скромными ресурсами. Кульминацией конфликта стала высылка из России епископа Ежи Мазура, ординария Иркутской епархии, 19 апреля 2002 года.

Церковь меньшинства

В 2017 г. по всей России действует около 250 католических приходов, а также духовная семинария в Петербурге. Епископы утверждают, что в стране имеется еще столько же незарегистрированных, но де-факто действующих римско-католических общин.

Католическая церковь оценивает число верующих в последнем «Annuario Pontifico» в 770 тыс. человек. Исследования Левада-центра в 2010-2012 гг. систематически показывают, что католики составляют не более 1% населения Российской Федерации. Другие центры считают даже эти данные завышенными. Карты отдельных конфессий, опубликованные в журнале «Огонек» в 2012 г., утверждают, что в России не более 140 тыс. католиков.

Католицизм остается религией национальных меньшинств, при этом как и ранее является в основном «польской верой». В то же время растет число неофитов из числа русских. По мнению священника Хосе Марии Вегаса, который служит в России более 12 лет, русские католики высоко оценивают уровень богословской подготовки настоятелей и большую, чем в православных приходах, автономию мирян. В то же время до сих пор сильны исторические предрассудки (например, связанные с периодом Смутного времени). Вероятно по этой причине католицизм не был включен в список традиционных российских религий, чей вклад в культуру страны закреплен на юридическом уровне.

С одной стороны, в Петербурге и Москве есть католическое радио, издаются газеты, печатаются богословские работы, активно действует Каритас. С другой стороны, более 1/3 существующих приходов борется с недостатком материальных средств или отсутствием собственных культовых сооружений, что вынуждает организовывать церковные службы в частных домах или арендованных помещениях. Распространение в литургии русского языка и относительно большое число неофитов не привело к увеличению числа местных священников. Большинство католических настоятелей в России по-прежнему являются иностранными миссионерами.

После вышеупомянутых событий 2002 года отношения между православием и католицизмом в российском контексте постепенно улучшались (хотя до полного взаимопонимания еще далеко). Вероятно также вследствие того, что громкие обвинения в «католическом прозелитизме» с сегодняшней точки зрения не выдерживают никакой критики. В нынешней ситуации Патриарх Московский и всея Руси Кирилл может спокойно говорить, что Православная и Католическая церкви могут быть союзниками в сфере проповедования христианской социальной доктрины (в российских реалиях это в первую очередь означает борьбу против абортов), благотворительных инициатив, критики «неограниченного западноевропейского либерализма».

В этом контексте в 2016 году состоялась первая историческая встреча папы римского Франциска с Московским патриархом. На встрече предсказуемо обсуждались не вопросы «кражи душ» в «русской духовной пустыне», а глобальные проблемы христианства, в том числе положение христиан во время конфликтов на Ближнем Востоке или духовные перспективы Европы.