Когда ты думаешь о месте, в котором живешь, как о государстве, стране, территории с армией, границей и паспортным контролем, то неизбежно это тянет за собой шлейф стереотипов, патриотических штампов, незалеченных комплексов и порой хорошо ощутимого раздражения. Другое дело, если воспринимать Беларусь как арт-проект. Очень крутой арт-проект. И тут сразу все становится на места, и головная боль проходит. Антон Кашликов о том, что Беларусь – это крутой арт-проект.

После выставки современного искусства, если она действительно была хороша и задела тебя за живое, некоторое время воспринимаешь реальность вокруг как продолжение экспозиции. Помню, как-то выйдя из киевского PinchukArtCentre, я минут десять втыкал в трех работяг, которые медленно и гордо, словно на театральной сцене, отколупывали какую-то штукатурку со стены Бессарабского рынка. Казалось, что вот-вот они откроют потайную дверцу, и оттуда выбежит карлик о трех головах или вылетит синяя птица. Потом морок прошел сам по себе, и очарование от таинства обыденных действий иссякло.

Искусство, говорят, для того и нужно, чтобы ковыряться в твоих ранах, не лечить, но говорить о болезнях, находить их и ставить диагнозы. Вся наша реальность вокруг – это и есть бесконечный перечень диагнозов, красных флажков, расставленных по периметру болевых точек. В классическом музее нельзя трогать экспонаты, а в театре полагается сидеть тихо и не комментировать происходящее. Не потому ли все пространство вокруг нас так бережно охраняется от нас самих? На газонах не сидеть. Больше трех не собираться. На улицах не пить. Это и это нельзя, а это можно, но под присмотром.

Все наши символы, наши перформансы, все эти парады с самолетами и танками, дажынки и славянские базары, весь этот китч и эстетика «лучшего, что было в Советском Союзе», наши панельные новостройки и бесконечные самоповторы, как в старых комедиях, когда эффект смешного достигается многократным повторением одной и той же шутки – все это и есть самый крутой арт-проект, о котором мне когда-либо доводилось слышать или читать. И даже лучше – потому что мне в нем приходится участвовать. Быть одновременно его экспонатом и одним из его многочисленных авторов. Шоу Трумана, в котором все прекрасно знают, что участвуют в одном масштабном перформансе, но постоянно забывают об этом.

Беларусь – это сплошные декорации. Декорации, за которыми часто ничего нет. Театральный занавес, который и есть – сама постановка. Что нам Марина Абрамович, исследующая своими перформансами то природу боли, то границы человеческой жестокости. Мы занимаемся вещами посерьезней. Мы дарим искусству собственную жизнь. Мы методично исследуем собственные комплексы и, не стесняясь, вываливаем их наружу по поводу и без.

Другой вопрос, что в любом перформансе, в любом театральном действе важен финал. Точка, которая все объясняет или, наоборот, еще раз подчеркивает поставленные вопросы. И, конечно, хочется его, финала, дождаться. Чтобы замысел художника раскрылся в полной мере.

Если вам не нравится метафора арт-проекта, придумайте свою. Беларусь как зоопарк (согласен, не слишком удачная). Как полигон экспериментов (уже где-то было). Как вокзал, в конце концов. Отсюда уезжают, сюда возвращаются, здесь стоят в очереди за билетами, кого-то встречают и провожают.

И декорации вокруг сделаны так мастерски, что начинает казаться, будто этот поезд тебя действительно может куда-нибудь отвезти.