Публичное заявление вице-спикера парламента и лидера чешских крайне правых Томио Окамуры, который поставил под сомнение значение концентрационных лагерей в геноциде рома во время Второй мировой войны, раскололо чешское общество. В оккупированной нацистами Чехии действовало два лагеря — в Летах возле Писека и Годонине возле Кунштата — которые полностью контролировались чешской полицией, а не как было в остальных лагерях – немецкими СС.
После войны о лагерях забыли, а в Летах на территории бывшего лагеря даже построили свиноферму. Только в 90-е гг. проблема достойного увековечивания памяти жертв лагеря в Летах стала предметом дискуссий в чешском обществе. В двух лагерях содержались почти три тысячи человек, 500 из них погибли на месте. Остальные были уничтожены в концентрационном лагере Аушвиц-Биркенау.
Тиф и голод под надзором полиции
Мюнхенский сговор 1938 г., который привел к частичному разделу Чехословакии, оказал значительное влияние на внутреннюю политику. Разочарование западными союзниками и впечатление о слабости демократии в ситуации внешней агрессии способствовали усилению авторитарных тенденций. В марте 1939 г. был принят закон, предусматривающий строительство лагерей для «тунеядцев мужского пола».
Немецкая оккупация Чехии привела к созданию «Протектората Богемии и Моравии» – формально автономной территории, которая де-факто находилась под оккупацией Третьего Рейха. На основании вышеупомянутого закона на рубеже 1939-1940 гг. были созданы трудовые лагеря в Летах и Годонине. Их узники в течение нескольких месяцев были вынуждены заниматься тяжелым физическом трудом, находясь на минимальном продовольственном обеспечении.
Желание использовать чешскую промышленность и рабочую силу сопровождалось относительно мягкими условиями оккупации по сравнению с Польшей или СССР. Ужесточение репрессий со стороны оккупантов произошло только после удачного покушения на рейхспротектора Рейнхарда Гейдриха в мае 1942 года.
В августе был принят закон «о борьбе с цыганами», согласно которому рома должны были быть помещены в трудовые лагеря. В декабре того же года Генрих Гиммлер подписал распоряжение о депортации всех цыган в концентрационный лагерь Аушвиц.
Таким образом, лагеря в Летах и Годонине стали частью немецкой машины массового уничтожения, в качестве так называемых «цыганских лагерей» (Zigeunerlager). Формально лагеря были подчинены властям протектора, а охранные функции в них исполняли исключительно чешские полицейские.
Условия содержания в лагерях значительно ужесточились. Их узники больше не подлежали освобождению, а в лагеря начали ссылать также женщин и детей. Перенаселенность привела к катастрофическим последствиям в области гигиены, а на рубеже 1942-43 гг. лагерь в Летах охватила эпидемия тифа.
Через лагеря в Летах и Годонине прошло около 2600 человек, среди них 520 – умерли на месте. В обоих случаях жертвами чаще всего становились дети, которые не пережили тяжелых условий труда, недоедания и тифа.
С декабря 1942 г. начались депортации рома в Аушвиц. Перемещения продолжались два года, после чего лагеря были закрыты. Большинство бывших узников лагерей в Летах и Годонине были уничтожены в газовых камерах.
Борьба за память
По данным Совета по компенсации Жертвам Цыганского Холокоста , было уничтожено 90% из немногих более 6 000 рома, живущих в Протекторате. По всей Европе число жертв Параимос – нацистского геноцида цыган, оценивается в 500 000 человек. В Чехословакии в 1948 году предстал перед судом только комендант лагеря в Летах Йозеф Яновский. Яновский «прославился» среди узников своей жестокостью и кражами продовольственных пайков, но, несмотря на это, был оправдан после трехдневного судебного разбирательства.
Для чешского общества лагеря в Летах и Годонине ушли в небытие, а в 70-е гг. на территории лагеря в Летах была построена свиноферма, приватизированная после «бархатной революции». Только тогда рома начали предпринимать первые шаги с целью увековечивания этого места.
В связи с этим в 1995 г. президент Вацлав Гавел торжественно открыл памятник, находящийся в непосредственной близости от бывшего лагеря в Летах, а еще через семь лет поблизости был установлен еще один памятник на кладбище в Мировицах.
Тем не менее серьезным препятствием для достойного увековечивания этого места оставалась свиноферма на территории бывшего лагеря в Летах. В ноябре прошлого года чешское правительство в конце концов выкупило здание фермы с обещанием снести его и соорудить на его месте очередной памятник.
Лагерь? Какой лагерь?
Нынешняя дискуссия возникла в конце января. В интервью лидер чешских крайне правых Томио Окамура заявил, что «лагерь в Летах не был огорожен», а «узники могли свободно покидать территорию лагеря».
Заявления Окамуры вызвали протесты не только ромских и еврейских организаций, но и правоконсервативных партий в парламенте, пытавшихся их отозвать.
Cо времен посткоммунистической трансформации в Чехии антицыганская риторика является скорее политическим анахронизмом. В 90-е гг. тон задавало националистическое Объединение за Республику -Республиканская партия Чехии и маргинальные крайне правые партии. Окамура с самого начала своей политической карьеры не скрывал прохладного отношения к рома. В 2013 г. он заявил, что стиль жизни цыган не соответствует ценностям цивилизованных народов, поэтому они должны эмигрировать в Индию и создать там свое государство.
Тем не менее антиромские высказывания используют политики других партий. Примером является премьер-министр Андрей Бабиш, который в 2016 г. во время посещения цыганского поселения в Варнсдорфе заявил, что «были такие времена, когда рома работали». То, что пишут в новостях, эти глупцы, что в Летах был концентрационный лагерь, это ложь, ведь там был трудовой лагерь».
Приуменьшение значения деятельности лагерей в Летах и Годонине продолжается до сих пор, причем часто используется аргумент, что понятие «концентрационный лагерь» ассоциируется прежде всего с лагерями смерти, как Аушвиц-Биркенау или Треблинка.
В 2016 г. в Чехии проживало более 250 тыс. цыган, что составляет более 2% населения этой страны. Среди основных проблем ромского сообщества традиционно выделяют более высокий уровень безработицы, чем в среднем по стране (6,6% в 2016 г.), нищету, задолженность, социальную дискриминацию и тяжелую жилищную ситуацию.
По данным исследований Чешской академии наук, рома наряду с мусульманами остаются сообществом, по отношения к которому чехи испытывают больше всего предрассудков. Согласно исследованиям, 76% чехов считают рома безнравственными, 85% называют их ленивыми, а 82% уверены, что они нарушают закон.
История до сих пор вызывает эмоции
Дискуссия о лагерях в Летах и Годонине говорит о том, что в чешском, как впрочем и в польском обществе, история XX века до сих пор имеет конфликтный потенциал. Эмоции, вызванные различной трактовкой прошлого, способны затмить собой другие вопросы и влиять на политическую ситуацию в Чехии и Польше.
Как чехам, так и полякам трудно говорить о неприятных моментах своей истории. Вероятно, что это является последствием деятельности национальных движений в Центральной Европе в XIX веке. История тогда была средством легитимации собственных стремлений к обретению независимости. В этом контексте признание темных страниц собственной истории являлось своеобразной капитуляцией по отношению к политическим противникам.
В XIX веке история была инструментом для создания собственного государства, а после 1918 года историческая легитимизация была нужна для сохранения своих границ, которые как и независимость многих государств Центральной Европы (особенно Польши и Чехословакии), были объектом притязаний агрессивных соседей. Судьба региона в 1938-1945 гг. доказывает, что эти опасения не были безосновательны.
Спустя сто лет после восстановления независимости Польши и Чехословакии, ни независимость, ни границы наших стран уже не ставятся под сомнение. XXI век приносит вызовы другого характера. Возникает резонный вопрос, не должно ли изменится отношение наших обществ к истории?
