Eastbook

Лукаш Граевский: В декабре 2017 года вы принимали в гостях в городе Сейны Томаса Венцлову, которого ты называешь «одним из последних граждан Великого княжества Литовского». Почему Речь Посполитая Двух Народов, уникальный пример мультикультурного и мультиэтнического объединения, не пользуется большим интересом в современной Польше?

Кшиштоф Чижевский: Томас Венцлова всегда говорит о наследии целой мультикультурной страны, хотя мог бы заниматься лишь вопросами, связанными с ее литовской частью, как бы хотели его соотечественники-националисты.

Кшиштоф Чижевский – переводчик, публицист, популяризатор культуры, соучредитель фонда «Пограничье» (Pogranicze) и центра «Пограничье — искусства, культуры, народов» (Pogranicze – sztuk, kultur, narodów) в городе Сейны.

Жителям Великого княжества Литовского приходилось непросто на своих землях. Российская пропаганда всегда стремилась дискредитировать цивилизационные достижения этой уникальной европейской федерации, которая на протяжении столетий возвышалась над Московией. Позже настала эпоха национализмов, лоббирующих партикулярные интересы своих национальных сообществ. Затем в Советском союзе господствующая идеология «братства народов» служила прикрытием для криптонационалистов.

Но ведь после 1989 годе ничего не мешало тому, чтобы вернуться к традиции наших земель.

Вопрос о том, почему нет интереса к Речи Посполитой Двух Народов является вопросом о наследии национализма и коммунизма в современной Польше. Этого не изменить за короткий промежуток времени. Стоит отметить, что как и тогда, так и теперь Россия боится «последних граждан» Великого княжества Литовского, которые работают во благо солидарности этих народов в рамках Евросоюза и Восточного партнерства.

Говоря о работе фонда «Пограничье» ты противопоставляешь пограничье мифологии восточных окраин. Именно восточные окраины в последние годы все активнее открывают для себя молодые поляки. Если в этом явлении негативная сторона?

Нет ничего плохого в культивировании памяти и создании нарратива мест и локальных сообществ, являющихся нашими личными мифами, без которых человек не может жить. Это иллюзия, что мы можем перестать об этом помнить.

Миф пограничья с уважением и без поверностных оценок относится к ранним рассказам о выживании, борьбе за независимость, это миф времен определения границ государства, потерь, переселений и истреблений. В то же время он является фундаментом истории для нашего сегодня и нашего завтра — после войны, Холокоста, тоталитаризма, национализма и коммунизма. Это не способ закрыть глаза на все, что произошло, это возможность не воспринимать это как исторический определитель, проклятие этих земель, которое повторяется снова и снова.

Само название ни о чем не говорит — я часто находил дух этоса пограничья в деятельности людей и организаций, увлеченных мифом восточных окраин. Именно это увлечение заставило их отправиться в путешествие на Восток, часто за горизонт однородной среды, в которой они выросли. Только так у нас появится шанс на «маленькую революцию».

В твоих текстах территория Центральной и Восточной Европы занимает пространство от стран Балтии до Албании. Что объединяет этот регион кроме того, что он не является «Западом»?

Территория Центральной и Восточной Европы длительное время была колонизирована, разделена националистическими идеологиями и скована цепями тоталитаризма. Это очень сильное общее наследие. Кроме того, важную роль играет ее мультикультурный и федеративный характер. Главная наша ошибка после 1989 года заключается в том, что мы не ценим этого сообщества и его уникальности. Увы, это невежество нас объединяет.

Какие еще общие ошибки всего региона во времена трансформации ты мог бы назвать?

Есть одна сфера, в которой лидировали сообщества, имеющие влияние на текущею политику и общественную дискуссию — я имею в виду попытки бегства из Центральной и Восточной Европы на Запад, как способ быстрого становления Европой без каких-либо новых географических и исторических определений.
Я всегда считал, что Европу нужно искать у себя, а не пытаться убегать на Запад. Быть человеком Центральной Европы значит трезво оценивать ситуацию и ощущать себя европейцем, несмотря на все трудности и общую ответственность.

В то же время, на протяжении двадцати лет я слышу о том, что Центрально-восточной Европы не существует, что это идеализированная и искусственно созданная концепция, в лучшем случае — пережиток прошлого. Вот это и есть бегством от реальности на Запад. Рано или поздно мы должны будем за это заплатить. Платой будет отрыв от Запада, который мы уже можем наблюдать во всех странах этой части континента.

В эссе «Центрально-восточная Европа 1994 года, или как быть собой» ты приводишь пример того, как в XIX веке интеллигенция боролась за идею «открытия и воспитания […] отличительных черт и специфики вновь созданной или возрожденной нации». У меня сложилось впечатление, что в XXI веке многие гуманисты в странах Центральной и Восточной Европы не занимаются ничем другим, кроме как поиском подтверждения уникальности собственного народа. Мы до сих пор должны что-то доказывать себе?

Мы до сих пор грешим инфантилизмом национального восхваления. Не знаю, был ли ты в последнее время в Скопье, но из-за исторической политики город превратился в псевдо-классический архитектурный ансамбль, переполненный новыми сооружениями и нелепыми скульптурами, которые должны вернуть Македонии ее силу и гордость времен Александра Македонского. Вот только все это больше напоминает гротескно-националистический Диснейленд.

Если же говорить о нас, то не так давно в Польше можно было наблюдать за церемонией интронизации Иисуса Христа королем Польши. Мне даже страшно представить, что еще может случится из-за этого постоянного желания доказать всем свое величие и дискредитировать других. Согласно стратегии так называемой исторической политики величие приписывается тем, кто побеждает других и возносит до небес своих, но никак не тем, кто создает союзы, бескорыстно помогает другим и может быть самокритичным.

Это негативно влияет не только на нашу позицию на международной арене. Мы и так уже стали лишь маленьким и roszczeniowego государством/регионом, который не видит дальше своего носа.

Последствия для нашей внешней политики могут быть катастрофическими, ведь как можно строить гражданское общество и какие-либо отношения, если главной ценностью является желание доказать соседям, что мы самые лучшие, а также стремление высмеять такие ценности, как открытость, сочувствие и милосердие. В Польше, как и во всей Центральной и Восточной Европе, мы нуждаемся в солидарности в борьбе за свободу, но мы все еще не готовы к свободе, которую создает солидарность.