Eastbook

Я живу в Минске уже два года. Добровольно. Многие удивляются, что я тут делаю? Почему не осталась в Варшаве или не уехала в какую-нибудь западную страну? Ведь белорусы, если только появляется возможность, стараются уехать. Ответ банален: моя вторая половинка – белорус. И поэтому я работаю в одном из минских вузов, преподавая польский язык.

Я получила образование по специальности «культуроведение Центрально-Восточной Европы». Во время учёбы я занималась Беларусью, поэтому ещё до приезда в Минск у меня сложилось определённое представление о нём как о городе столь чистом, что здесь можно есть с асфальта, городе с Лениным на главной площади, городе, который очень пострадал во время войны. Многие предположения подтвердились. Ленин по-прежнему нерушимо стоит на своём месте. Однако некоторые ожидания оказались всего лишь мифами.

По-белорусски или по-русски?

Подобные вопросы я нередко слышу как от поляков, так и от белорусов. Поляки спрашивают меня о ценах: «Как это? Молоко стоит 10 000? Сколько это на наши деньги?». Белорусы интересуются распродажами и тем, сколько стоит свитер в Польше. Поляки часто спрашивают меня о языке. Я живу в Минске, значит, должна прекрасно говорить по-белорусски. Но в Беларуси два государственных языка: белорусский и русский. В стране доминирует второй, а белорусский можно часто услышать в городском транспорте. На этом языке передают сообщения («Уступайце месца для сядзення жанчынам з дзецьмі»), а также объявляют станции метро и остановки («наступны прыпынак: Розы Люксембург»). Иногда мне попадается реклама на белорусском или встречаются люди, которые разговаривают между собой на этом языке. Мои студенты утверждают, что знают белорусский, но не пользуются им. Они помнят лишь отдельные слова, и мало кто способен пообщаться на этом языке. Когда им нужно заполнить бланк на белорусском языке, они обращаются за помощью к знакомым или преподавателям.

Путешествие во времени

Я нашла старые открытки с видами Минска в 70-е годы XX века. Снимки были сделаны весной или летом. Почти пустынные улицы, голубое небо и дома, сияющие новизной… В городе было много зелени и мало автомобилей. Я гляжу на фотографии и прихожу к выводу, что Минск особо не изменился. Время здесь будто остановилось. Лишь открыли несколько модных кафешек да появилось немного рекламы…

Если уже говорить о рекламе, то здесь очень часто можно увидеть плакаты, пропагандирующие любовь к родине и к белорусскому языку. Встречаются также изображения известных исторических деятелей или реклама мест, достойных посещения. В Минске практически отсутствуют огромные рекламные полотнища, которые в Варшаве так часто прикрывают стены городских зданий. Реклама присутствует лишь на станциях и в вагонах метро, на досках объявлений и в почтовых ящиках. На улицах и очень редко на домах можно увидеть билборды. Сами белорусы иронизируют, что причина – в их отсталости, а не в уважении к архитектуре.

Трудная любовь

Я приехала в Минск в декабре… Это было не самое удачное решение. Минск наиболее привлекателен летними ночами. А тут – серое месиво на улицах, пронзительный ветер и изморось. В Минск трудно влюбиться с первого взгляда. Монументальные здания и широкие проспекты были спроектированы таким образом, чтобы во время военных парадов по ним могли ездить танки. Пешеход чувствует себя здесь маленьким и ничтожным.

Минск представляет собой смесь различных стилей. Город, разрушенный во время войны, был почти заново построен. Cо сталинками и хрущёвками, а также панельными домами советского периода, соседствуют старенькие домики или современные офисные здания. Здесь нет небоскрёбов. Меня поразило то, что в моём микрорайоне до сих пор сохранились маленькие сельские частные домики. С окнами, обрамлёнными резными деревянными наличниками, с опадающей деревянной изгородью и колодцем во дворе. Возвращаясь зимой домой, я чувствую запах дыма. Иногда вижу мужчину с ведром, идущего за водой к стоящей на улице колонке. Но городская власть постепенно сносит частный сектор, возводя на его месте новые панельные дома.

Окна моей квартиры выходят во двор. Таких дворов с детскими площадками, лавочками и необычными украшениями здесь множество. Бабушки прогуливаются с внуками, дети катаются на качелях или играют в пинг-понг. Иногда можно встретить пьяных, которые мурлыча что-то себе под нос, возвращаются домой. Меня удивило то, что дети по-прежнему носятся по двору и как ни в чём не бывало играют друг с другом без телефонов. Я не знаю, что это – специфика данного микрорайона или влияние белорусского воздуха. Дети, вопреки всему, что сейчас говорят, не сидят целый день у компьютера, играя в Call of Duty.

Мне всегда казалось, что Беларусь – это страна образцового порядка, в которой всё расчерчено по линейке. Не знаю, откуда взялся у меня этот образ. Возможно, он возник благодаря рассказам о чистых улицах Минска. Это был один из первых мифов, с которым я столкнулась. Минские улицы действительно очень чистые, но только в центре. Хуже уже на расстоянии нескольких станций метро от центра. На улицах там и сям валяются целлофановые пакеты и упаковки от батонов. Кроме того, здешним мужчинам присуща привычка сплёвывать прямо на улице, когда они курят на ходу. На окраинах Минск приобретает человеческое лицо. Меня удивляет, что, хотя на улицах достаточно мало урн, мусора здесь всё-таки немного. Возможно, это воспитание, а может быть, более совершенная система уборки улиц.

 

Однако миф о царящем в Беларуси порядке рассеялся уже на первой троллейбусной остановке. Это было моё первое знакомство с белорусским расписанием движения городского транспорта. Оно существует, но так, как будто его нет. В расписании указаны часы и приблизительное время ожидания троллейбуса. Например, с 9 до 12 троллейбус ходит каждые 10 минут. И как тут угадать, ждать тебе 10 минут или меньше? Для меня это было большой неожиданностью, ведь я привыкла к нашему составленному с точностью до минут расписанию движения. Общественный транспорт в Минске не ходит ночью. Последние автобусы отправляются в полночь, а метро на час позже. Следовательно, ночью можно рассчитывать только на такси или на собственные ноги.