В связи с этим стоит задать себе вопрос, в чём причина такого состояния белорусского менталитета и может ли он измениться?
В среде сторонников теории братского народа царит убеждение, что белорусы и русские связаны между собой многовековой общей религиозной и культурной традицией. Белорусы, как и русские, вынуждены были формировать свою идентичность в борьбе с экспансией латинской культуры, которая – по причине географической близости – чаще всего переносилась с помощью польского меча или пера. С победой из этой стычки должна была выйти православная культура, которая часто определялась понятием «русская», подчёркивающим общее этническое происхождение (в понимании единства трёх народов – русского, украинского и белорусского). В итоге после II мировой войны государственные границы совпали с культурными границами, а Беларусь, Украина и Россия связали себя «неразрывными узами» дружбы народов до самого распада СССР (а также до революционного взрыва и Евромайдана).
Подобное видение присуще официальной белорусской историографии. По мнению советских, а затем белорусских историков, искрой, которая вызвала взрыв белорусского самосознания, было партизанское движение на территории Беларуси во время II мировой войны. Таким образом, удалось переплести белорусскую и советскую историю, чем был обоснован «возврат» к символике Белорусской ССР, когда к власти пришёл Александр Лукашенко.
Но если честно взглянуть на историю Беларуси, окажется, что официальная интерпретация и символика современной Беларуси – это насилие над культурной идентичностью данной территории. С середины 90-х гг. XX в. (а ранее – в течение большей части советского периода) велась непрестанная дискриминация белорусского языка и отличающейся от официальной символики и интерпретации истории. Более того, стремление обосновать возникновение белорусского народа мифом об освобождении от эксплуатации польских панов ещё глубже загнало народ в состояние, которое болгарский историк Александр Киоссев определил с помощью понятия «самоколонизация». Этим термином он обозначил добровольное, без принуждения, заимствование чужих образцов – в отличие от колонизированных народов, которым их насаждали силой. Это явление великолепно отображает менталитет значительной части белорусского общества – той, которая признаёт русский язык своим первым, идентифицирует себя с историей СССР и Великой Отечественной войной, а также с официальной постсоветской символикой, выраженной в национальных символах, государственных праздниках и т. п.
Белорус как извечная жертва?
Крайняя неспособность белорусов положительным образом определить свою национальную принадлежность («Кем я являюсь?») приводит к отрицательному определению («Кем я не являюсь?»). Таким образом, белорус определился (или это определили за него?) как не-поляк, противопоставляющий себя гражданину Польши, который ассоциируется с колонизатором периода II Речи Посполитой. Такое понимание очень легко трансформировалось в квазиположительную дефиницию «Белорус – брат Руса», освободителя. Культивирование поляками мифа «польских окраин» ещё больше усиливает эту тенденцию.
Почему такая интерпретация истории – насилие над белорусским самосознанием? Потому что она лишает доминирующий народ его исторической идентичности. Шляхта Великого Княжества Литовского в значительной мере происходила от русского боярства, населявшего территорию современной Беларуси и говорившего на старобелорусском языке (русском). Проявлением их культурного доминирования в регионе было принятие «Литовского Статута», опирающегося частично на «Русской Правде», частично – на польском и римском праве, — юридического кодекса, который гарантировал основные свободы литовской и белорусской шляхте. Более того, он был составлен именно на старобелорусском языке, который до 1696 г. был государственным языком Великого Княжества Литовского.
Миф польского шляхтича – колонизатора белорусских земель – это, в свою очередь, результат полонизации значительной части белорусской шляхты, которая всё реже пользовалась русским языком, чтобы со временем, в 1696 г., запретить его использование в официальных документах. В связи с этим в XVII в. начинается постепенная экспансия польской культуры, которая, коснувшись только шляхетского сословия, перерождается в колониальные отношения: эксплуатация крепостного крестьянина является в то же время эксплуатацией белоруса поляком.
Белорус – не только крестьянин
Таким образом, белорусы имеют полное право на использование символики Великого Княжества Литовского и идентификацию не только с крестьянской, но и со шляхетской культурой. Это значит, что они имеют все основания для самоопределения в качестве доминирующего народа, а не только жертвы. Именно такая комбинация – господина и жертвы – хотя польская идентичность рассматривается через призму комплекса неполноценности и превосходства – способна была привести к независимости. С одной стороны, поляки считают европеизацию культурным движением вперед, а Запад – недозревшим образцом, но, с другой стороны, польскость предполагает глубоко укоренившееся мессианство и романтизм, которые нередко заслоняют реалистическое мышление – особенно во внешней политике.
Эта польская идентичность, при всех своих недостатках, создала основания для бунтов и восстаний, а во второй половине ХХ века толкнула поляков на решительное сопротивление репрессивной власти. Более того, глубоко укоренившаяся (небезосновательная) убеждённость относительно роли католического костёла в формировании польского самосознания придала положительный аспект национальной идентичности, создавая миф поляка-католика. Таким образом, поляки, с одной стороны, характеризуются сильным стремлением быть европейцами, а, с другой стороны, чувством своей отличности, основанном на набожном католицизме.
Беларуси не хватает именно этой «второй ноги» — положительной самоидентификации, которая открыла бы путь к эмансипации и борьбе за полный суверенитет. Этим, а не предполагаемой «русскостью», следует объяснять пассивность белорусов. Лишённые собственной положительной идентичности, они могут лишь выбирать между Востоком и Западом… который не даёт однозначного ответа, хочет ли он их.
Десоветизировать Беларусь
И вот мы приблизились к основному вопросу. Что должно произойти, чтобы Беларусь перестала быть постсоветской республикой, а стала просто Беларусью?
- Первое решение – оксидентализация, европеизация Беларуси. С этим лозунгом на своих знамёнах выступают многие белорусские оппозиционеры – такие как Андрей Санников, один из основателей движения «Европейская Беларусь». Трудно противостоять тезису о том, что проверенные европейские решения достойны подражания. Однако не следует забывать, что европеизация сама по себе не заставит белорусов свернуть с натоптанной дорожки. Попытка убедить граждан в том, что европеизация Беларуси – это единственно правильное решение, напоминает деятельность народников в России XIX века. Молодые русские идеалисты из городов шли «в народ» с антифеодальными и антибуржуазными лозунгами. Однако их идеи, как правило, встречали с вилами и проклятиями.
- Подобный результат приносит и другой типичный для белорусской оппозиции подход – сильно подчёркнутый символический патриотизм. Он выражается в сознательном использовании белорусского языка, бело-красно-белого флага или Погони. В результате лишь увеличивается барьер между белорусской интеллигенцией и оппозицией с одной стороны и народом, то есть большинством граждан, с другой. У заурядного белоруса эти символы ассоциируются в большей мере со смутой, нежели с белорусским самосознанием. Именно под этими символами проходили все демонстрации (часто подавленные с применением силы), например, так называемая Площа 2010 – демонстрация против фальсификации выборов, которая была разогнана силой и представлена официальной пропагандой, как результат оппозиционной смуты.
- С точки зрения внешних действующих лиц еще более отрицательным решением может оказаться нажим на режим и ожидание экономического краха Беларуси. Многие апологеты демократического мессианства были бы рады антилукашенковской революции, которая могла бы вспыхнуть при потере «Батькой» легитимности, то есть при утрате возможности поддерживать стабильную ситуацию в стране.
Действенным средством может стать работа с зачатками белорусского гражданского общества и малыми предпринимателями, сочетающаяся с ответственной политикой кнута и пряника со стороны Запада. Не стоит бессмысленно давить на Лукашенко в ожидании раскаяния и проведения свободных выборов. Рациональнее требовать от него изменений в подходе к предпринимательству и либерализации экономической политики взамен за открытие европейских рынков и доступ к новым технологиям. Кроме того, важно предоставлять и увеличивать количество стипендий для молодых белорусов в Польше и Европейском Союзе (не только в зависимости от уровня политических репрессий), а также применять инструменты культурной политики. Здесь очень существенна роль телевидения БелСат, которое нуждается в улучшении финансирования и запуска русскоязычной версии. Русский язык в Беларуси доминирует и нужно с этим смириться.
Чтобы проводить эффективную культурную политику в Беларуси, необходимо пересмотреть также наше польское отношение к собственной истории и идентичности. Неразумно поддерживать миф о «польских окраинах». Нужно признать их одновременно польскими, белорусскими и украинскими. Следует также согласиться с существованием такого явления, как польский шляхетский колониализм. Лишь такая политика сделает возможным возобновление диалога об общей идентичности Польши и Центральной и Восточной Европы, что это даст импульс белорусской культуре, в частности, официальной, для пересмотра своих постулатов. Первые ласточки перемен уже появились. В связи с усиливающимся неоколониализмом и экспансионизмом российской культуры Лукашенко предоставляет белорусской культуре всё больший простор – укрепляются позиции белорусского языка и культурного наследия, созданного до 1945 г.
Таким образом, как это ни парадоксально, уменьшая свои исторические притязания и амбиции, мы способны повысить своё значение в регионе. Однако чтобы этого достичь, необходимо согласиться с тем, что «Мир Речи Посполитой» был не только польским, но также литовским, белорусским, украинским или еврейским. Лишь устранив «польские окраины», мы можем предложить Беларуси альтернативу «русскому миру»… а себе – Западу.
Перевод с польского: Людмила Слесарева
ФОТО: Белоруссия. АВТОР: Marco Fieber, ИСТОЧНИК: Flickr.
Читай также
***
Eastbook.eu предлагает Вашему вниманию новый цикл - "Белорусское воскресенье". Через каждые две недели - именно по воскресеньям - мы будем публиковать тексты, посвящённые Беларуси: её экономике, социуму, политике.
